«Каких-либо перегибов и зверств в Баку я не наблюдал»

Офицер ВВ МВД СССР: «Та командировка началась 12 января 1990 года…»

21 год назад, 13 января 1990 года распространились сообщения о грабежах армянского населения в Баку. Эту тему всячески раздувала армянская диаспора, для которой судьба десятков тысяч армян в Баку и других городах Азербайджана была безразлична. Как сказал известный шахматист Гарри Каспаров, бакинские армяне превратились в заложников мирового армянства. Ему же принадлежат слова: "За армянскими погромами в Баку стоял Комитет госбезопасности, который стравливал народы между собой". Теперь, спустя два десятилетия, ни у кого не осталось сомнений в том, что "армянские погромы" были осуществлены с единственной целью - ввести армию в Баку. 

Своими воспоминаниями о том, что происходило в те тревожные дни января 1990 года в Баку с читателями Vesti.Az поделится очевидец событий, в ту пору командир роты связи воинской части N 3419 дивизии внутренних войск МВД СССР имени Ф.Э. Дзержинского Станислав Раздобреев,проживающий ныне в Московской области Российской Федерации. 

- Станислав, когда и при каких обстоятельствах Вы оказались в Баку? 

- Место постоянной дислокации нашей части - Подмосковье. Мы были подняты по тревоге. Это было не впервые и, как правило, конкретные задачи ставились по прибытию в район. Эта кошмарная командировка началась 12 января(!? – авт.) 1990 года. Полк подняли по тревоге, проверили наличие людей и их экипировку, до вечера уточняли расчеты, готовили технику и имущество. Уложили спать солдат, почти до утра уточняли и переписывали списки личного состава назначенного на вылет. 

Утром 13 января я вывел роту на построение, в готовности к выезду на аэродром Чкаловский. Прибыл офицер отдела связи штаба дивизии, и отдал распоряжение о том, что я срочно обязан вылететь в Баку с офицерами ГУК ВВ. Наш полк должен был прибыть в Баку первым, и в мои обязанности входила организация связи взаимодействия. Кроме обязанностей командира роты связи я должен был исполнять обязанности начальника связи полка.

Прилетел в Баку вместе с офицерами ГУ ВВ МВД СССР, без подчиненного подразделения. Задачей было организовать связь взаимодействия с другими частями, но никто из их представителей к этому моменту в город не прибыл. Въезд в город был блокирован. Уже на следующий день был отправлен на военный аэродром «Насосный» к прибывшему подразделению. На аэродром еще ночью была переброшена почти вся дивизия, но не было транспорта. К исходу дня прибыло около 15 автомобилей. Группировка полка в полном составе утром 15 января была уже в городе. Разместились в спорткомплексе «Нефтчи». 

- Какая в тот момент ситуация наблюдалась в Баку? 

- Возможности и желания гулять по городу до 20-го января не было. 

15 января по команде штаба войсковой группировки ВВ полком была предпринята попытка разгона митинга на площади перед ЦК КПА и Домом правительства. Полк пешим порядком в колонне по 3 человека со щитами и палками ПР-73 направился от площади Ленина к месту митинга. Мы не прошли и двух-трех кварталов, как были окружены с двух сторон толпой. Командир головной колонны был остановлен представителями Народного фронта, ему было предложено вернуться, дабы не погубить солдат. Мы были отведены и заперты в здании спорткомплекса. Вход был моментально заблокирован несколькими десятками человек, в основном женщинами. 

До ночи 20 января мы практически не могли выйти, нас выпускали по 2-3 человека, без оружия. Несколько раз я все-таки ходил на совещания в штаб группировки войск, но так ничего не выяснил. Как помню, в основном решались вопросы тылового обеспечения, конкретных задач не ставилось, и никто толком не мог объяснить, какие силы взаимодействуют с нами. В центре города было спокойно, как понимаю, основные погромы были ближе к окраинам, в жилых районах, сообщения об этом были. В зданиях, занимаемых воинскими частями, прятали армян, это я видел. К нам даже приходил писатель Чингиз Абдуллаев, рассказывал о сути и причинах происходящих событий.

- А как относились сами военные к местным жителям? 

- Не могу сказать о других, но в нашей части были опытные офицеры и дисциплинированные солдаты. Отношение было нормальное, каких-либо перегибов и зверств не наблюдал, да и смысла в этом не было, мы чувствовали себя гостями. Без нормальных отношений существовать невозможно.

- Как Вы считаете, почему вошедшие в ночь с 19-го на 20-е января в город резервисты (в отличие от ВВ и регулярной армии) с Краснодарского и Ставропольского краев, а также с Ростовской области были так агрессивно настроены к местному населению? 

- Могу только догадываться, мне не пришлось с ними общаться. Скорее всего, дело в озлобленности, людей ведь внезапно от семьи оторвали. Эта перестройка тряхнула всех, продукты по карточкам, а тут еще «война». Да и общего руководства операцией не было. Например, был случай, когда десантники обстреляли солдат-связистов, которые устанавливали антенны на крыше райкома. К счастью, никто из них не пострадал. А вот бойцы ОМОНа, приняв за боевиков, в упор расстреляли автомобиль с солдатами дивизии, прибывшими им на помощь, имелись убитые и раненые. Все это было следствием того, что не было общего руководства операцией, отсутствовала связь взаимодействия между подразделениями различных ведомств.

- Куда Вы были переброшены после Баку? Какая ситуация была в других частях Азербайджана? 

- После Баку мы вернулись в Подмосковье. Однако летом 1990 года нас опять направили в район НКАО, в Кубатлинский район. Население там к нам нормально относилось, в этот момент мы их охраняли, посты стояли во многих населенных пунктах, препятствовали нападению армянских боевиков. В Армении тоже были наши части и сдерживали от провокаций с противоположной стороны. 

В других частях, наверное, была такая же ситуация. Сложнее всего было тем, кто постоянно дислоцировался в Азербайджане и Армении, особенно для офицеров и их семей.

Условия, в которых мы находились, были не из лучших. Бронежилет практически не снимался, приходилось постоянно перемещаться, со всем имуществом: радиостанциями, аккумуляторами, оружием боеприпасами, сухим пайком. Организовывать связь и дежурство. Солдаты и многие офицеры впервые в жизни услышали свист пуль над головой, и встали перед выбором применять или нет оружие по людям. У кого-то сдали нервы, и инстинкт самосохранения преобладал над разумом. А кто-то проявил выдержку и хладнокровие, и тем самым спас жизнь кому-то и себе в том числе. А кому-то просто не повезло, и пуля выбрала именно его. 

Очень жаль, что до настоящего времени конфликт между двумя соседними народами не затих. До сих пор продолжает проливаться кровь, каждая сторона преподносит события января 1990 года по-своему. Я не могу принять, чью-либо сторону. Мы пришли туда не по своей воле, а по приказу руководителей государства, которому присягали. Мы выполняли задачу так, как могли, так, как мы готовы были к этому и так, как нами руководили. Мне повезло вдвойне, я жив и невредим, а самое главное мне не пришлось стрелять в человека, спасибо Господу за это. Мне вообще не пришлось стрелять в людей. И кровь видел, и страшно было, но нужды стрелять не было.

До сих пор 20 января для меня самый скорбный день, помяну всех по русскому обычаю...

Бахрам Батыев