среда, 8 мая 2013 г.

«Я СНЯЛ ФЛАГ АРМЯНСКОЙ ССР С АЭРОПОРТА В ХОДЖАЛЫ И ВОДРУЗИЛ ФЛАГ АЗЕРБАЙДЖАНА»


3 апреля на сайте Vesti.Az были опубликованы воспоминания известного киносценариста и режиссера Рамиза Фаталиева, в которых, в частности, рассказывалось о готовившейся 3 апреля 1991 года встрече с армянской стороной на парламентском уровне (http://vesti.az/news/153288). Однако вертолет, в котором летела азербайджанская делегация (Рамиз Фаталиев, Тамерлан Караев, Айдын Мамедов, Алы Мустафаев, глава исполкома Шуши и несколько бойцов азербайджанского ОМОНа в качестве охраны), был обстрелян между Шушой и Лачином и потерпел крушение.
«И тут вертолёт всем своим, - и нашим, - весом ударился об землю. Она его отбила, как мяч. Он подпрыгнул, в воздухе накренился и снова упал уже на правый бок, после чего, сохранив инерцию движения, стал крутиться на земле вокруг условной вертикальной оси.
Когда состоялся первый удар, Ровшана мгновенно швырнуло со столика, а в следующий миг между мной и Тамерланом выросла металлическая колонна и припечатала столик к верхней обшивке вертолёта. Бойцу ОМОНа, который сидел напротив меня, опершись подбородком на ствол автомата, разворотило лицо, и его кровь брызнула на меня. Уши услышали голос: «Vay Allah getdik». Затем я стал заваливаться направо, состоялся второй удар, на меня упали, как выяснится потом, пять человек, и началось то самое вращение, которое все мы приняли за падение вертолёта по склону горы, а значит - за неминуемую и очень близкую смерть», - писал в своих воспоминаниях известный режиссер.
Редакции Vesti.Az удалось спустя 23 года разыскать того самого бойца ОМОНа, который серьезно пострадал в результате крушения вертолета и получил пожизненную инвалидность II группы. Вернее, он сам вышел с нами на связь, прочитав статью на Vesti.Az. Им оказался проживающий в Баку Фикрет Асланов, который любезно согласился поделиться с нами своими воспоминаниями о службе в азербайджанском ОМОНе, а также внести некоторые уточнения в рассказ Рамиза Фаталиева.
- Фикрет, в первую очередь, я думаю, будет интересно услышать от Вас небольшую информацию о себе…

- Родился я в Баку в 1970 году. Учился в школе N 242, расположенной в Низаминском районе. По окончании школы стал проситься на службу в Афганистане, но меня не взяли, мотивировав свой отказ тем, что я по возрасту не подхожу. Мне тогда еще не было и 18 лет.
Когда меня призвали в ряды Советской Армии, я сам напросился на службу в Воздушно-десантные войска.  В крайнем случае, просил записать меня в морскую пехоту. Я тогда активно занимался спортом: играл за сборную Азербайджана по баскетболу, а затем занялся рукопашным боем. В итоге, попал в десантуру, в Тульскую дивизию ВДВ, командующим которой в то время был Лебедь. Нас сначала готовили для отправки в Афганистан, но затем остановили отправку. Мы пригодились и в Тульской области,  где занимались разминированием. Знаете, несмотря на то, что с момента окончания Великой Отечественной войны минуло несколько десятилетий, тем не менее, в Тульской области еще встречались неразорвавшиеся мины. Немало мин нам удалось разминировать.
- На какие годы пришлась служба в Советской Армии?
- На 1988-1990 годы.
- Как раз начались события в Нагорном Карабахе…
- В 1989 году меня направили в штаб ВДВ, который располагался в Сокольниках, в Москве. Но мы не понимали, что происходит у нас в Азербайджане. Уходил в армию, вроде, все было тихо и спокойно. А тут в Карабахе вдруг поднял голову армянский сепаратизм. 
Как Вы помните, тогда большая часть советской прессы поливала Азербайджан грязью, мол, кровожадные азербайджанцы выгоняют христиан. Сразу же начались проблемы с сослуживцами. Я был один из Азербайджана, и на меня напали несколько ребят, мол, вы, мусульмане, обижаете у себя наших братьев-христиан. Признаюсь, пришлось нелегко. 
- После демобилизации Вы направились прямиком в азербайджанский ОМОН?
- Да, я был седьмым человеком, записавшимся в только-только создававшийся азербайджанский ОМОН. Я пришел в расположение формировавшегося полка ОМОН, и попросил зачислить меня, но командир – Абиль Рзаев, посмотрев на меня, спросил, где я служил. Я честно ответил, что в десантуре. «Твои родители в курсе, куда ты записываешься? Может быть, ты хорошенько подумаешь?», - спросил Абиль Рзаев. Я сказал, что уже все решил для себя.  Так я оказался в спецназе ОМОНа. Тогда туда набирали только тех, кто служил в десантных или пограничных войсках, в Афганистане, в морской пехоте. Других туда не брали. Нас ведь готовили не только для спецопераций в ставшем вдруг «горячей точкой» Нагорном Карабахе, но и для захвата особо опасных преступников в других регионах республики. Знаете, эти опасные преступники были вооружены даже лучше, чем мы. Но нас готовили опытные командиры, имена которых я просто не могу не назвать: Абиль Рзаев, Юра Ковалев, Низами Шахмурадов. Это настоящие герои! И, кстати, во время крушения вертолета, о котором рассказывал Рамиз Фаталиев, командовал нами не Ровшан Джавадов, как написал уважаемый кинорежиссер, а Юра Ковалев. Именно Юра Ковалев приказал вытаскивать из горевшего вертолета депутатов и других членов делегации, а затем скомандовал нам занять позиции. Во время крушения вертолета дулом автомата мне раздробило челюсть.
- Когда и где Вы в составе ОМОНа приняли первый бой?
-  Первый бой, в котором я принял участие, произошел в селе Аганус Лачинского района.  К сожалению, сейчас не могу вспомнить точную дату, но это было либо в конце 1990- года, либо в самом начале 1991-го. Армянские боевики совершили нападение на село и захватили в заложники его жителей. По команде мы прибыли на место. Туда же прибыли и военнослужащие дислоцировавшихся в НКАО Внутренних войск МВД СССР. Представитель советских военных потребовал от боевиков отпустить мирных жителей, в противном случае, в дело будет вынужден вмешаться азербайджанский ОМОН. Армяне как услышали, что прибыл ОМОН, сразу же освободили мирных жителей. Несмотря на это, нам была дана команда «Вперед!». Вот тогда мне и пригодились навыки, приобретенные в ходе службы в десантуре. Начался бой, в результате которого нами было уничтожено 22 боевика.  
В ту ночь меня и еще одного ОМОНовца оставили для охраны села, так как мы предполагали, что армяне могут совершить новую вылазку, либо попытаются забрать трупы погибших в бою, и в качестве мести перебить мирных жителей. И, надо сказать, наши предположения подтвердились. В ту же ночь армянские боевики начали наступление на село. А нас всего двое. Тут мы применили хитрую тактику: начали стрелять с разных позиций, чтобы создать видимость наличия в селе больших сил. Армяне поверили, что в селе находится большое количество бойцов, и отступили.  
Нам пообещали, что на следующий день нас поменяют. Пообещали, и…забыли. Пришлось мне и моему товарищу остаться в селе на несколько дней. Хочу особо подчеркнуть, что, несмотря на тяжелое положение, в котором оказались местные жители, каждый из них демонстрировал гостеприимство. Они даже спорили за право пригласить нас в свой дом.
- Как известно, азербайджанский ОМОН также осуществлял охрану Ходжалинского аэропорта. Вы были среди тех, кто охранял этот стратегически важный объект?
- Да, наш отряд в составе 10-12 бойцов, охранял аэропорт. Каждый день на аэропорт осуществлялись вылазки боевиков, но мы их удачно отбивали. Наше подразделение оставалось в Шуше, и каждый день мы ездили в Ходжалы. И, знаете, что меня, прежде всего, поразило в Ходжалы? А то, что над аэропортом развивался флаг Армянской ССР. Что это такое? Территория азербайджанская, а флаг там армянский? Я не выдержал, и снял его, заменив на флаг Азербайджанской ССР. Тут ко мне подходит боец прибалтийского ОМОНа, который также был командирован в Карабах, и потребовал снять флаг Азербайджана, мол, там должен развеваться армянский флаг. Я перезарядил автомат, и спросил у него: «Я готов умереть за флаг Азербайджана. А ты готов умереть тут за армянский флаг?». Он посмотрел на меня и говорит, что, мол, такой храбрый ты только с автоматом? Я вытащил штык-нож, отбросил автомат и сказал, что без проблем могу поговорить с ним и так. Смотрю, он продолжает стоять. Тогда я отбросил в сторону штык-нож, и сказал, что готов его зубами загрызть за этот  флаг. ОМОНовец из Прибалтики ушел, бросив через плечо, что не хочет связываться с полоумным. 
В ноябре 1990 года, когда мы на ПАЗике ехали из Шуши в Ходжалы, нас подорвали на мосту Агакерпю. Взрывной волной меня выбросило из автобуса. Некоторое время я не мог понять, что происходит вокруг. Оказалось, что меня контузило. Идет бой, а я во весь рост хожу прямо под пулями. И что самое странное: буквально в километре от нас стоял пост Внутренних войск МВД СССР, но они даже не предприняли попытки нам помочь.  
После того ЧП с подрывом, мы поняли, что на нас объявлена охота. Было принято решение переселить нас из Шуши в Ходжалы, чтобы мы каждый день не ездили туда и обратно.
Аэропорт тогда еще функционировал и проживавшие в НКАО армяне могли беспрепятственно им пользоваться. Случались ли какие-то ЧП? Удавалось ли задерживать боевиков или миссионеров из Еревана?
- Мы начали осуществлять в аэропорту таможенный и пограничный досмотр. Однажды мне удалось поймать миссионера, который пропагандировал среди армян Карабаха идеи «миацума». Один из пассажиров показался мне подозрительным, и я доставил его к военному коменданту Ходжалинского аэропорта Алифу Гаджиеву (погиб в результате штурма Ходжалы 26 февраля 1992 года – ред.). Гаджиев аж чуть не подпрыгнул от радости. Оказывается, задержанный в свое время написал анонимку на Гаджиева, в результате чего он оказался в тюрьме. А сейчас этот негодяй занимается в Карабахе провокациями. За поимку этого провокатора я был представлен к награде «Отличник службы».
В другой раз среди задержанных в аэропорту подозрительных личностей я встретил одного армянина, который учился в нашей школе, только на один класс старше меня. Мы узнали друг друга. Разговорились с ним. Оказалось, что его семья переехала в Армению, однако тамошние армяне не приняли их, местные относились к бакинским армянам с презрением. Пришлось переезжать в Карабах. Поскольку за ним ничего криминального не числилось, сам он был «чист», то мы отпустили его. Перед уходом он пообещал бежать из Карабаха без оглядки, так как там начинается что-то страшное.  
Мирных жителей никто не обижал. Наоборот, как-то ко мне подошла одна женщина, которая сообщила, что у нее очень серьезно болен ребенок и попросила помочь ей приобрести билеты до Еревана. Я повел ее через толпу у касс, чтобы достать ей билет вне очереди. И тут стоявшие в очереди армяне стали на нее шипеть, мол, почему без очереди. Я не выдержал, остановился и сказал им все, что о них думал. Это надо же быть таким бесчеловечным, чтобы не пропустить без очереди женщину, у которой серьезно болен ребенок. Кстати, спустя несколько дней эта женщина нашла меня и поблагодарила за помощь.       
Хочу рассказать еще один эпизод. В Шуше нам удалось задержать полковника советских войск и двух армян, которые торговали оружием и наркотиками. К нам поступила оперативная информация об этом, и мы провели задержание, так сказать, с поличным. Полковник долго кричал, что посадит нас в тюрьму, угрожал еще чем-то. Но мы свое дело сделали. В итоге этого полковника с позором выгнали со службы. Но, как оказалось, служивший в Карабахе друг уволенного – тоже полковник – затаил на нас за это обиду и решил отомстить. Удобный случай вскоре ему представился.
Как-то мы, 8 ОМОНовцев, ехали из Лачина в Шушу на двух «уазиках». И тут нас останавливает двигавшаяся в направлении Шуши колонна Внутренних войск МВД СССР: 7 БТР, 6 «УРАЛов» с солдатами. А во главе тот самый полковник. У нас потребовали документы. Мы, не подозревая подвоха, показали свои служебные удостоверения. И тут у нас потребовали сдать оружие и поехать с ними. Мы им говорим, что являемся сотрудниками МВД Азербайджана и сдавать оружие не собираемся. Тут нас окружают вооруженные солдаты. Что делать? Наш командир приказал сдать оружие, чтобы не провоцировать столкновение. Мы сдали оружие, сели в наши машины и поехали в составе колонны в Ханкенди.  
Но ВВ-шники не догадались проверить бардачок одного из «уазиков», в котором лежала рация. Мы сообщили нашим в Шуше, что нас взяли в плен и везут в Ханкенди, где продадут боевикам. В то время мы уже знали, что за мою голову боевики предлагали 300 000 рублей, а за голову Юры Ковалева – 500 000 рублей.  Наши ребята, молодцы, вовремя сориентировались. Когда колонна подъехала к Шуше, дорогу ей преградили местные жители, которые потребовали от советских военных освободить захваченных бойцов ОМОНа. А в это время бойцы нашего ОМОНа стали занимать свои позиции, чтобы в случае отказа в требовании местных жителей, попытаться с огнем отбить нас у советских военных. Новость о захвате ОМОНовцев дошла и до нашего «батьки» - Магомеда Асадова, который задействовал все свои связи, и советские военные вынуждены были отпустить нас. Правда, оружие нам так и не вернули.  Но командира ВВ-шников срочно отозвали в Москву.
- Вы принимали участие в операции «Кольцо»? Действительно ли осуществлявшие спецоперацию по разоружению незаконных вооруженных формирований советские военные и азербайджанский ОМОН убивали мирных армян, как об этом трубит армагитпроп?
- Это неправда! Не велика история Армении, велика история армянских историков. Они даже додумались до того, что Ева была армянкой. В таком случае, можно смело утверждать о том, что Адам был азербайджанцем. Расскажу такой случай. В одной из освобожденных от боевиков деревень в Гаранбойском районе мы обнаружили пожилую армянку. Армяне уехали из деревни, а бабушку ту просто бросили. Увидев нас, она аж затряслась от страха. Мы успокоили ее, напоили горячим чаем, и отправили на лечение в Баку. За ней в Баку ухаживали как положено...
В апреле 1991 года, получив в ходе крушения вертолета тяжелейшее ранение, о котором рассказывал Рамиз Фаталиев, благодаря содействию  Тамерлана Караева, меня на вертолете госпитализировали в Баку. Несколько часов шла тяжелейшая операция в Республиканской больнице, причем, под местным наркозом. А маме моей сообщили, что ее сын погиб в результате крушения вертолета. Когда, узнав, что ее сын жив и находится в больнице, мама сразу же приехала, чтобы проведать меня. Но, увидев меня, она сразу же потеряла сознание: у меня практически не было нижней части лица.
Спустя некоторое время я вернулся в ОМОН, чтобы продолжить службу.  19 ноября нас стали готовить для охраны вертолета, на котором должны были лететь высокопоставленные чиновники нашего правительства в Агдам. Но в последний момент поступила команда «Отбой!». А 20 ноября мы узнали о том, что тот вертолет был сбит вблизи Гаракенда.  
- Когда Вы ушли из ОМОНа и почему?
- Я не уходил. Меня «ушли». Один раз меня обвинили в том, что я могу являться российским шпионом. И знаете, кто меня в этом обвинил? Ровшан Джавадов. Еще будучи министром внутренних дел, Магомед Асадов присвоил мне звание лейтенанта. Но так как у меня не было высшего образования, мне сказали, что отправят на учебу в школу МВД.
В 1992 году я прошел медкомиссию, остальные этапы проверки. И уже должен был сдавать экзамены, как вдруг узнаю, что мое направление в школу МВД отдали другому человеку, который работал в ОМОНе всего месяц, но являлся земляком Ровшана Джавадова. Я сразу же пошел на прием к Джавадову, чтобы спросить, почему допущена подобная несправедливость. Ровшан Джавадов стал успокаивать меня, мол, Фикрет, не переживай, на следующий год мы тебя отправим в школу милиции. В ответ я написал заявление об уходе по собственному желанию, но Ровшан Джавадов на моих глазах порвал мое заявление, сказав, что ему нужны такие бойцы, как я. А я ему ответил, что мне не нужны такие командиры, как он. В скором времени Ровшан Джавадов уволил меня из ОМОНа по статье.    
В 1993 году я уже не принимал участия в боевых действиях в Карабахе. Меня дважды представляли к званию Национального героя, но дважды приходил отказ.
- У Вас такой богатый военный опыт. Не пробовали делиться им с молодежью?
- С удовольствием поделюсь, если поступит подобное предложение. Я люблю военное дело.  
И, еще один вопрос. Армянская пропаганда пытается, правда, безуспешно, создать иллюзию  того, что проживающих в Азербайджане лезгин, русских, евреев, талышей силком отправляли в Карабах. Вы – лезгин по национальности, согласны с подобным утверждением армян?
- Категорически не согласен! Кто гнал меня в Карабах? Или кто заставлял Юру Ковалева с оружием в руках защищать Азербайджан? Никто! Потому что для всех нас Азербайджан – это наша Родина, за которую мы готовы отдать свои жизни. Если обратиться к истории, то и часть территории Дагестана когда-то была территорией Азербайджана. Я имею ввиду Дербент. Нас, лезгин, искусственно разделили на две части. И сейчас «лезгинский вопрос» искусственно муссируется. Меня никто не заставлял воевать за Азербайджан. У нас в ОМОНе было много бойцов не азербайджанской национальности. К большому сожалению, многие из нас до начала Карабахского конфликта, не знали хорошо историю Азербайджана. Про существование Карабаха я узнал только в Карабахе. Представляете: жить в Азербайджане и не знать хорошо историю и географию своей страны? Только потом я понял, что это было запланировано Москвой. Ведь для того, чтобы уничтожить нацию, нужно отнять у нее историю и язык. Я и азербайджанский язык выучил уже тогда, когда начал служить в ОМОНе. И это, считаю, трагедия нашего народа. 
Я ни минуты не жалею, что воевал за свою Родину. Если не мы, то кто? 
Бахрам Батыев 

Комментариев нет:

Отправить комментарий